Башенный цикл. 16.

[Архан]

__За последующие пару недель я успел порядком подзабыть о всех своих внутренних проблемах и метаниях - времени на это не было. Страда была в самом разгаре, да вообще дел накопилось. Я раза три ходил в порт, пропадал в поле, почти всё время был на виду. Рагал откровенно радовался моему присутствию - нравится ему, когда я рядом, и не нужно меня искать. Вот только мне эта идиллия быстро надоедает. Потому что всякий раз, когда старейшина начинает наблюдать меня чаще чем раз в пару дней, и то мельком, происходит одно и то же - он сперва размякает, потом начинает учить меня жизни, а после берётся за меня всерьёз. И тут уже надо делать ноги, потому как я не хочу вновь и вновь слушать его увещевания, не хочу заниматься его семейным делом, не хочу снова жить в его доме, вообще не хочу проводить в посёлке времени больше необходимого, и в особенности не хочу объяснять ему всё это, внутренне кипеть и злиться, а вслух вежливо твердить "нет, спасибо, пан Рагал". Не хочу его обижать, но иначе не получается, а значит, подобных разговоров надо попросту избегать. Так что, взвесив все за и против, я счёл разумным закончить с делами в посёлке и слинять на восток под благовидным предлогом помощи ловцам кальпов. За пару-тройку дней, что меня не будет, старейшина успеет остыть, и я спокойно смогу вернуться к своим личным делам, не боясь каждый раз возвращаясь домой встретить его там, приготовившегося к "серьёзному разговору". К тому же, к моменту моего возвращения наступит жара, и поток гробокопателей и кладоискателей в Город иссякнет, и можно будет без страха вернуться к исследованиям здания, найденного мной ранее - полностью заваленного снаружи и почти не пострадавшего внутри.
__С такими примерно мыслями я собирался в дорогу, обговорив заранее все мелочи с охотниками - я в ловчем деле не профи, но хороший бегун им не помешает, и охотники это знают даже лучше меня. Потом, опять же, проветриться мне не помешает. Тёрас встретил меня у любимого своего дерева, одна из широких ветвей которого изгибалась так, что на ней очень удобно лежать и ждать гостей снизу. Что он, собственно, и делал. Растёкся белёсым пятном по древесине и любовался игрой светотени на земле и камнях. Весть о моём походе в степь его явно не радовала.. Не любит он, когда я ухожу куда-то, пусть и ненадолго, ничего не поделаешь. С другой стороны, принял он всё спокойно, и теперь размышлял, чем будет себя занимать в моё отсутствие. С этим как раз проблем не было - я принёс из посёлка одну из своих давних находок, громоздкую и сильно оплавленную штуковину, которую я когда-то принести принёс, и так и забросил, не зная, как к ней подступиться, и вообще, что это такое. Лишь пару дней назад, когда я в очередной раз натолкнулся на неё, разбирая завалы в кладовке, меня осенила идея о её происхождении - кукольный торс, почти целый, полный электроники. Помятый и обезображенный настолько, что лишь теперь мне пришла в голову подобная мысль. Может, не лучшая идея, чем можно занять Тёраса, но тоже неплохо - пусть разбирает. Может, что-то ему на замену пойдёт.
__Утром он молча смотрел, как я закидываю на плечи рюкзак, и лишь когда я уже выходил, коснулся ладонью моего плеча, погладил по руке и сжал мои пальцы своими:
__ - Ты надолго?
__ - Три, максимум пять дней - и я приду. Хорошо? - Как будто мы не говорили об этом сутки назад.
__ - Да.
__ - До встречи.
__ - ...
__Я уже сбегал по склону, когда он ответил.
__ - Удачи...
__Всё-таки иногда мне сложно его понять. Во многом он как прирученное животное - очень умное, когда-то красивое кошмарное животное с чудовищным характером. Или нет? Или я просто не разрешаю себе думать о нём в ином ключе (формате)? А ну его, вернусь, там видно будет, а сейчас мне нужно отдохнуть. От всего: от посёлка, от Города, даже от Башни. И в особенности от Тёраса - я погряз в нём, как в самом липком болоте по самые кончики рогов. Уже подходя к окраине посёлка, откуда должны были стартовать охотники, я понял, что я снова сбегаю. И вовсе не от старейшины, как заставил себя думать. От старейшины я сбежал, когда заявил, что не желаю больше отягощать его семью и платить неблагодарностью за его ко мне любовь и доброту и перебрался в пустующий дом. Красиво тогда завернул, с чувством, Рагал аж прослезился, насколько честного и порядочного мальчика вырастил. А я просто не мог больше с ними жить - тесно мне было, душно. Одиночества хотелось и свободы. Вот и сбежал. Недалеко, но границы обозначились. С тех пор и жил один, пока это счастье на голову не свалилось и не прижилось. Я бы снова сбежал, только от Тёраса бежать мне некуда, да и не уверен я, что смогу. Но и смириться с ним, пустить его в полной мере в свою жизнь я пока тоже не мог - слишком многое между нами произошло за это время, чтобы я мог безоглядно ему довериться. В этот раз я тоже красиво придумал, да так, что сам не сразу сообразил, что к чему. М-да, хорош я, нечего сказать - трус, эгоист и одиночка. Фу-у-ух, надо это переварить, а то с катушек слететь недолго. С другой стороны, кто его просил со мной жить? Кто его вообще звал? Какого дьявола он ко мне прилип? Я только хотел спокойно жить... Так, всё: он есть, и с этим надо существовать, но потом; а сейчас - охота, степь, кальпы, и никаких лишних мыслей. Поставив себе установку и, немного повеселев от этого, я подошёл к небольшой группе людей серьёзного вида, стоящих у околицы.
__Дождавшись условленного часа и последних охотников, мы выдвинулись на восток, через лес, в степь.
__Утро выдалось тёплым и влажным. Тропа, огибающая посёлок с севера, проходила мимо поля, ныряла в овраг и скрывалась за невысоким подлеском. Этот лес хорошо знаком всем жителям посёлка - в отличие от тёмных буреломов, куда люблю ходить я, эти леса исхожены вдоль и поперёк. Охотники двигались споро и весело, наслаждаясь спокойствием и уютом, исходящим от высоких сводов и стволов-колонн живого светлого дома, которым и был для многих этот лес. Странные мы - нам хорошо здесь, в этих диких местах. А, может, сама земля поощряет нас за то, что не сбегаем к людям, в города, за море, а остаёмся жить здесь, в крохотном форте на границе с Севером. Раньше эти мысли казались мне бредовыми, но после встречи с чужаками что-то в моём миропонимании изменилось.
__ - О чём задумался, а, Архан? Или спишь на ходу, - окликнул меня сияющий Рикар. После нашей с ним "охоты" на капканы он как-то иначе стал смотреть на меня. Добродушно-покровительственно, так, наверное, он ведь охотник, а кто я? Диковинный зверолюд, никуда толком из посёлка не выходящий, в степи бывающий от силы раз в год. Потом он меня на пару лет старше, и младших братьев или приятелей у него нет. Смешно? Пожалуй, забавно, но не обидно. Хм-м, а разве не совсем недавно ещё я люто бесился на подобное ко мне отношение? А теперь "забавно"... Как это так? Я подёргал себя за серёжку в ухе. Тьфу, да что же это такое! Нет там серьги! Откуда у меня эта привычка появилась? Не было же её. Ладно, вернусь, проколю себе ухо в этом месте, чтоб хоть повод был. Я тряхнул головой, улыбнулся Рикару:
__ - Видами наслаждаюсь.
__ - Рано. Завтра в степь выйдем, там будешь наслаждаться. Там горы совсем близко.
__ - Некогда там будет любоваться, - проворчал пожилой усатый охотник, догоняя нас. - Только успевай уворачиваться. А засмотришься, так и вот...
__Рикар нацепил на себя серьёзный вид и солидно так закивал старшему, потом посмотрел на меня, учись, мол, молодёжь. Мне стало смешно. Я уже понял, что Рикар решил взять надо мной шефство - ещё один. В принципе, оно и понятно: в прошлый раз он слушал меня, не зная толком, куда ступить, и теперь хотел реабилитироваться, раз уж представился такой случай: степь - его епархия, там он бывает куда как чаще меня.
__Мы уже далеко ушли от посёлка, за спиной остались и весёлая рощица и озеро с пучеглазыми стрекозами и толстыми пятилапыми рыбинами, лениво рассекающими прибрежный ил - совсем не похожими на речных. Поразительно, насколько же различается природа с разных сторон света от посёлка, странно даже. С запада за Городом, по ту сторону реки - почти непролазные чащобы, белеющие гладкими стволами сквозь прорехи в разномастном мху, заменяющему многим из деревьев листву. Это с берега так видится, в глубине ближнего к реке леса - дальше я не заходил - всё несколько иначе. Во-первых там тихо, очень тихо для живого леса, но тем не менее он живой. Во-вторых он, лес этот странный, очень пёстрый, настолько, что голова кругом идёт - не от обилия цвета, а от неправильности его, так что ли. Деревья эти почти белые, как бумага или белёное полотно, ветви их тёмно-бордовые - это ещё нормально, и не такое бывает, - но земля, словно лавка ткача - это слишком. Мхи и папоротники - разноцветные и разномастные, от ярко-жёлтого до пурпурно-чёрного и небесно-голубого, от мелкого и почти незаметного до крупного и покрытого длинными колючками (?) - лоскутами покрывают все горизонтальные поверхности леса, поднимаются по стволам вверх, и свисают оттуда волосатыми кляксами. На ветвях шизоидными цветами распускаются лишайники и грибы. И среди всего этого кошмара - вполне обычные приречные фиолетовые ромашки с жёлто-чёрными тычинками: торчат себе мирно из щелей между живых корней и давно умерших упавших деревьев, сверкают нагло на фоне бешеных узоров, созданных мхами.
__Это я ещё про Птичье болото не вспомнил. Хотя что про него вспоминать - есть оно и есть, люди там умирают.
__С северными лесами всё понятно - они у меня никаких странных мыслей не вызывают: старые, большие, разные - одно слово, северные. Может, конечно, всё от того, то там я бываю чаще. Южнее, между посёлком и портом тоже ничего необычного - светлее, ярче, теплее.

__Мы обогнули по широкой дуге тёмную влажную чащу, тяжело дышащую восточнее, остались в молодом лесу. До темноты мы легко могли пройти весь лес и выйти на открытое пространство. Но охотники не спешили. Мы замедлили ход, настолько, что я успевал замечать и собирать знакомые травки для вечернего варева. Засветло объявили привал.

__Из леса мы вышли ещё в темноте, и встретили рассвет уже в степи. Сколько раз я видел это зрелище, и всё равно каждый раз оно заставляет меня позабыть обо всём - настолько оно захватывающе. Небо, золотисто-розовое со стороны востока и сине-изумрудное со стороны запада, наливается светом. Гаснут звёзды, светает, обостряются тени гор, и, наконец, на небосклон по очереди выкатываются оба солнца и обновлённая, озарённая их двойственным светом равнина предстаёт перед зрителем во всём великолепии. Степь завораживает. Своей разностью и единением. Кому-то она оборачивается своей опасной стороной, обнажая острые клыки своей природы, а кто-то остаётся восхищённым зрителем её просторов и красот.

__Мы заходим в степь с запада, там, где полоса леса резко прерывается в огромную цветастую равнину с редкими искривлёнными деревцами, и идём на северо-восток, туда, где спускаются к земле гонимые ветром отяжелевшие личинки кальпов. Нам предстоит отловить и отбить у хищных птиц и степных зверей партию молодняка, чтобы потом в посёлке отдать её на воспитание в загон Баркка, где из тяжёлых уже нелетающих шаров цвета сухой земли вылупятся молодые кальпы.

__Кальпы - странные животные. Внешне они не похожи ни на что. Представьте себе шар. Большой светло-салатовый, жёлто-горчичный или терракотовый шар - бывают и более экзотические расцветки, - из центра которого с обеих сторон растут вверх длинные плотные стебли с бутонами выпуклых глаз. И стоит этот шар - на самом деле он никогда не стоит, он всегда в движении, - на множестве тонких гибких ножек, расположенных по всему телу с широкими плоскими ступнями-присосками - более длинных ближе к оси крепления глаз и коротких по центру. На самом деле это никакие не ноги - это рты. Кальпы перекатываются на них, поглощая то, что находят на земле. Этих забавных зверей повсеместно используют как тягловых животных - оседлать кальпа нельзя, потому что у него нет верха: то, что было спиной, через секунду станет брюхом. Единственное более или менее твёрдое и постоянное в пространстве место - это ось, к которой крепятся глаза: к ней и прикрепляют колесницу, тележку или сиденье с одним колесом, не дающее конструкции упасть. Можно подумать, что кальпы безразличные и глупые животные, но это не так. На самом деле – они кроткие и послушные, весёлые и общительные, верные хозяевам до конца. Они незаменимы в дальней дороге. Кто-то подумает, мол, зачем использовать для перемещения животных, когда можно придумать искусственный транспорт? Вопрос только один - зачем? За морем в городах есть скоростные монорельсовые дороги, а по земле вполне можно ходить пешком. В лесах же, вдоль побережья или выше - там, где ближайшая электростанция всё равно будет только в жилом поселении, и производимой ей энергии не хватит на установку монорельса, удобнее всего перемещаться либо на собственных ногах, либо покачиваясь над спиной мерно катящегося кальпа и его координируя его движение лёгким натяжением поводьев.
__Но с кальпами не всё так просто: их абсолютно невозможно разводить в неволе. В больших городах за южным морем, где дикие кальпы не живут, не одно десятилетие бьются над решением этой задачи. Кальпы исправно откладывают яйца в искусственные водоёмы, где после всю зиму поддерживается необходимая низкая температура и создаётся подводное течение. Но в лучшем случае десятая часть выживает и поднимается с приходом тепла над поверхностью воды. Мне, каждую весну наблюдающему целые облака разноцветного пуха, уносимые ветром с реки сперва к морю, потом обратно на север и, наконец, в степь, грустно смотреть изображения и видео с тех озёр: туманные глади воды, и одинокие пушистые шарики с ноготь величиной, бездумно плывущие в молочном тумане. Лишь малая толика этих шариков вырастет, растеряет яркий пух и упадёт на землю, где сквозь трещины в разбитой скорлупе из неё начнут выбираться молодые звери. И скорее всего они будут калеками. Никак не удаётся воссоздать естественные условия для нормального развития животных: правильные потоки ветра, нужное давление, влажность, перепады температур. Потому на множестве ферм уже давно свернули все попытки разведения кальпов, и закупают молодняк у степняков или охотников из близлежащих поселений.
__Взрослого кальпа приручить нельзя, взрослея, они становятся размером в два, а то и три человеческих роста - особо массивные бывают высотой с добротные сараи. Людей они не боятся, но и общаться не желают. А заставлять что-либо делать эту махину себе дороже.
__Семья Баркка уже не одно поколение держит загон с кальпами, от родителей к детям передавая искусство ухода за животными. Все кальпы посёлка прошли через его чуткие руки. К нему за животными и издалека приезжают - он ведь не продаёт малышей, только взрослых. Обученных и спокойных. Его звери никогда не нападают на хозяев, но он и не продаёт кому попало.

__Охота на кальпов лишь совсем несведущему может показаться забавой. Только и делай, что сбивай на землю отяжелевшие и растерявшие поднимавший их в небо пух, твёрдые крупные шары. Или того проще - собирай те, что уже сами упали. На самом деле всё, конечно, гораздо сложнее и опаснее. Всего раз коснуться волосков антиграва на поверхности шара - и можно распрощаться с нормальной жизнью, а порой и просто - с жизнью.
__А ещё в степи есть хищный кустарник. Низенький, колючий, с мелкими беленькими цветочками. Ядовитыми к острыми по краям лепестков. И растёт эта пакость в аккурат рядом с местами охоты. Точнее, расти-то, он растёт ближе к востоку, но к концу весны перебирается ближе к горам. Да-да, она ещё и передвигается, причём, довольно быстро. Одно слово - пакость.
__Ну и, конечно, птицы. Чудо-птицы, иначе и не скажешь - тараки. Чёрные, страшные, крикливые. Те, что бегают по земле, ярко и живо иллюстрируют любому любопытствующему неудачу охотника - их исковерканные однобокой тяжестью тела, изувеченные крылья и горящие голодным злым безумием глаза являют собой не самую радостную картину. Всего одно прикосновение к ворсистому боку шара, и вот оно - гравитационное поле неуловимо меняется: повезло, если, скажем, крыло, которым птица дотронулась до шара, стало легче, а если наоборот? Вот и бежит по степи взъерошенная скособоченная, слабо напоминающая птичью, фигурка на мощных ногах, волоча за собой атрофированное лысое крылышко. Зато везунчики поистине прекрасны: порождения земли и неба, слияние силы и грации, чёрная радуга чешуи, пуха и перьев, они тёмными тенями парят над равниной, провожая скопления летящих шаров и оглашая степь тревожными криками.

__Дорога была спокойной - холодный северный ветер дул не переставая, уже несколько дней, и первые рои шаров уже успели орошить землю своим живым содержимым. Весь путь наш был усеян остатками прошлых пиршеств местного зверья, само зверьё уже разбежалось или перебралось ближе к горам, вокруг же лениво перекатывались одинокие взрослые кальпы, подъедая перемешанные подгнившие останки - и своих, и чужих - да несколько выживших особей молодняка. Никому в здравом уме и в голову не взбредёт пытаться отбить у стаи вылупившегося детёныша - затопчут. На такое решаются только совсем оголодавшие звери или очень глупые охотники - последние, кстати, частенько прибывают из-за моря в мечтах о быстрой наживе (по ту сторону моря кальпы стоят в разы дороже, чем здесь), а потом чудом выжившие и добравшиеся до Аликора - ближайшего к степи города - рассказывают дивные байки о злых и страшных чудовищах-кальпах, которые бросаются на людей. А местные и в особенности степняки, приходящие в Аликор торговать, сочувствуют беднягам, конечно, - ну, коли нет ума, что ж поделать, - да посмеиваются в кулак. Потому что дикие кальпы на людей не нападают. Первыми.
__Мы обходили их стороной, всем своим видом показывая внимательно следящим за чужаками кальпам, что они абсолютно нас не интересуют, и шли дальше на восток, ближе к линии гор. Весь день в пути, по жаре и без остановок. А к вечеру ветер поменялся.

@темы: Башенный цикл., Сказки